Первые русские вольнодумцы


«Где появятся домры, сурны и гусли, то всех их велеть вымать и, изломав те бесовские игры, велеть жечь, а которые люди от того богомерзкого дела не отстанут — велеть бить батоги».
(Из княжеского повеления. Россия. XI век)


   В отечественных исторических источниках первые упоминания о гуслях относятся к VI веку нашей эры (дохристианская Русь), хотя греческие летописцы отмечают, что на нашей территории подобный гуслям «пятиструнник» существовал еще во времена скифов (то есть задолго до новой эры). Во времена князей Олега и Владимира к ним относились очень уважительно, даже с особым почтением, ибо они своей «гудьбой» не только веселили народ на княжеских пирах и других многолюдных сборищах — в ту далекую пору сказания гусляров были своеобразной хроникой событий.
   Чем же потом прогневили развеселые гусляры и скоморохи государей? Тем, что своими остроумными куплетами часто высмеивали глупых попов, жадных купцов и спесивых бояр. Запрещение скоморохам играть и разрешение жителям насильно высылать из селении начинающих играть встречаются в царских грамотах с 1470 по 1555 год.
   Не правда ли, чем-то эти дремучие меры борьбы со свободой слова напоминают нам более близкие времена?
   Но вернемся к той поре, когда игра на народных музыкальных инструментах считалась «грехом, равным пьянству», а тех, кто был почитателем этого искусства, православное духовенство причисляло к язычникам и богохульникам, отвлекающим людские души от Бога. Только церковное многоголосное пение считалось музыкой, достойной христианина, и только это надлежало слушать и петь.
   Патриарх Никон решил разом освободить Москву от скверны, и вот что дошло до нас о событиях в Москве середины 60-х годов XVII века: «Ударили в колокола, сначала с «Ивана Великого», потом подал голос «Василий Блаженный». Процессия монахов двинулась вниз, к реке Москве. Чернецы сопровождали пять доверху нагруженных подвод. Из-под соломы виднелись то резной завиток, то отполированная деревянная трубочка, то край изящного кузовка. Обоз, миновав мост и оказавшись в Замоскворечье, свернул к пустырям и болотам нынешнего Нагатина. Наконец шествие остановилось. Монахи принялись разгружать подводы. На землю полетели домры и гусли, рожки и свирели, бубны и трещотки... Не прошло и часу, как все то, из чего умелые руки могли извлечь множество звуков — то печальных, то веселых, — превратилось в золу и тлеющие угли...». «Бесовские» инструменты отбирали на улицах, в домах, кабаках; под угрозой штрафа крестьянам и городскому люду запрещалось даже держать в своих домах сопели, гусли, гудки и домры. «А кто, забыв страх Божий и смертный час, учинит играть и всякие игры у себя держать — править пени по пяти рублев на человека» (из юридических актов XVII века). В огромных кострах горели уникальные музыкальные инструменты. Русская национальная музыка понесла в те времена чувствительный урон.
   Сегодня борьба со средневековым диссидентством (по Ожегову «диссидент — лицо, отколовшееся от господствующего вероисповедания, вероотступник) выглядит весьма нелицеприятным мероприятием со стороны государства и православной церкви, которые хоть и ополчались на народных музыкантов от имени Бога, но вряд ли сам Всевышний благословлял своих «верноподданных» на такую «культурную» агрессию.
   Казалось бы, после тех «музыкальных» костров последующие поколения не могли больше услышать волнующего звучания старинного инструмента, но вот однажды...
   Как-то, прогуливаясь по парку музея-заповедника Коломенское, я услышал переливную «гудьбу» гуслей! Возле храма Вознесения сидела молодая женщина: она играла и «сказывала» что-то о московской старине. Ошеломило еще и то, что недалеко от храма, стоящего на высоком берегу Москвы-реки, находились те самые нагатинские болота! Впечатление было потрясающим... Даже молодая китайская семья, гулявшая неподалеку, поняла, что наблюдает уникальное явление древнеславянской культуры: они попросили разрешения сфотографировать свою маленькую дочь рядом с исполнительницей. А играла на шлемовидных перекрестных (струны натянуты с обеих сторон инструмента) гуслях лауреат многих международных музыкальных конкурсов среди солистов Любовь Басурманова.
   — Гусли никого не оставляют равнодушным, — рассказывала мне тогда Люба. — Они завораживают и взрослых, и малышей, и даже подростков, предпочитающих слушать современную эстрадную музыку. Видимо, действительно есть в человеке какие-то струнки, которые затрагиваются звучанием гуслей. Иногда во время исполнения какой-либо музыкальной композиции я замечаю, что люди плачут...

Владимир МАРТЫНЮК

«Крестьянская Россия» (2002, № 3—5)

Hosted by uCoz